Комментарии к статье “Что положить в протянутую руку”. Продолжение

“СБ”: Как часто зарубежные клиники дают необоснованные надежды?

О.Алейникова: Естественно, платные пациенты – это приток живых денег. И к нам едут на трансплантацию залеченные пациенты. Другое дело, если мы видим, что опухоль с огромным распространением, честно говорим: “Мы считаем, что здесь шансов мало, вы потратите зря свои деньги и ни к чему это”. Или: “Шанс небольшой – 15 – 20 процентов, но вы сами принимайте решение”. В европейском сообществе существует такое правило, что клиника имеет право брать на лечение за плату не более 10 процентов пациентов. Есть клиники, которые это число превышают. И им все равно, на ком деньги зарабатывать, они не отказывают никому. Берлин, Мюнхен, Израиль – там берутся за любых пациентов.

Родители: Конечно, платные пациенты это приток живых денег и это хорошо, только в Германии, как в прочем и Китае тренируются на заграничных пациентах, а не на своих гражданах, и эта информация у них размещена официально. И берутся за любых пациентов только лишь с одной целью – найти методику лечения.

К.Дроздовский: По поводу операций они говорят: “Приезжайте, мы вам все сделаем классно. Только вот согласие подпишите”. Несколько страниц на иностранном языке, где написаны все возможные послеоперационные осложнения, начиная от смерти, кровотечения, заканчивая инфекциями, мозговыми осложнениями. Юридически врачи защищены. А пациенты уверены, что у нас рискуют, а там все сделают на высшем уровне. Процент осложнений везде одинаков.

Родители: Юридически да, но не надо забывать, что если иностранный врач делает операции плохо, то он портит статус клиники и его меняют на более квалифицированного, поэтому среди клиник и врачей очень серьезная конкуренция. А у нас этого нет, Минздрав своих не выдает. При этом у нас никто не хочет помочь родителям понять, что написано в согласии которое им предлагают подписать. Даже если осложнения одинаковы, то качество послеоперационного ухода не очень одинаково. Как пример: Президент постоянно говорит, что урожай мало собрать, его надо сохранить, вот и получается, что операция блестящая, а сохранить не смогли.

А.Горчакова: У нас был случай в хосписе, когда к нам перевели ребенка из онкоцентра уже в терминальной стадии. Консилиум сказал: “Активное лечение закончено, сделано все что можно, остается только паллиативная помощь”. А Израиль сказал: “Берем!” Звонит израильский врач, я ему объясняю, что ребенок умирает, оставьте его в покое. Ответ: “У вас лечить не могут, а мы лечим всех”. И вот сели в самолет, на территории Польши ребенок умер. Стресс у бортпроводницы, у отдыхающих, а сколько еще государство потратило денег, чтобы вернуть самолет обратно…

Родители: Мне это напомнило ответ медперсонала, если вы уйдете из больницы и умрете, то нас будут ругать. И никакого сожаления об умершем, или сочувствии родителям. И это нормально? О каких деньгах речь если в Конституции написано что человеческая жизнь имеет наивысшую ценность.

Е.Неверо: На самом деле таких обращений в Минздрав стало гораздо меньше. Это тоже положительным образом характеризует уровень оказания медпомощи у нас. С начала года всего 20 случаев разбиралось на комиссии. Из них направлено только двое детей. И это потому, что лечение всем остальным может быть организовано у нас. По кардиохирургии у нас вообще ни одного обращения в этом году нет, а когда-то пороки сердца были на первом месте…

Родители: Просто люди постоянно получая отказ перестали обращаться к тем, кто им отказывает. А те кто и хотел обратиться видя постоянный отказ не обращаются.

К.Дроздовский: У вас нет, а вот благотворительные счета до сих пор открывают. Одно из последних: “на лечение дочери за пределами РБ”. Диагноз – недостаточность аортального клапана 2-й степени, любой кардиолог почитает и скажет, что тут не надо ничего делать в принципе, необходимо наблюдение. Вот УЗИ нашего центра с заключением врачей: пациент в оперативном лечении не нуждается, назначено одно минимальное лекарство, повторный осмотр через год. То есть ребенок нормально себя чувствует, хорошо живет, развивается и в данный момент ему не нужна операция.

Родители: Это Ваше мнение, и если родители его не разделяют, то либо Вы не объяснили им, считая их тупыми, либо это не вся правда. Кроме этого родители видят ребенка постоянно и сравнивают с другими детьми, а врач видит ребенка 10 минут в год, так кто лучше знает состояние ребенка. Даже если это так, то задача Минздрава предоставлять информацию.

Н.Маханько: Если родители пишут, что они собирают деньги просто “на лечение за рубежом”, над такой формулировкой нужно задуматься. Для того чтобы собирать деньги, у родителей должен быть, прежде всего, счет из клиники и те виды лечения, которые им предлагают. Если точно такое же лечение предлагается у нас в Беларуси, смысла ехать лечиться за рубеж – нет. Кроме того, должно быть название конкретной клиники. Потому что потом оказывается, что ребенка лечил доктор… биологических наук. Нужна конкретика.

Родители: Абсолютно согласны. При этом задача Минздрава оказывать информационную помощь обеим сторонам, а не доказывать всем что они самые умные.

К.Дроздовский: А вот еще вызывающее недоумение объявление. У малыша ЗПР, эпилепсия в стадии ремиссии. Родители пишут, что “после неудачно проведенной операции на сердце срочно необходимы денежные средства на реабилитационные мероприятия: услуги логопеда, инструктора ЛФК, занятия с рефлексотерапевтом. Очень надеемся, что все вместе мы сможем помочь ребенку вернуться к полноценной жизни и забыть такое страшное слово, как “хоспис”. Я посмотрел по нашей базе: операция успешная, с сердцем у малыша все хорошо!

Родители: В 2011 году, родители одного ребенка с ДЦП рассказали, как их ребенку тоже делали операцию на сердце, прошла успешно сердце в порядке, только ребенок из-за гипоксии во время операции получил ДЦП и остальной букет к нему, но ведь сердце в порядке. Родители не смогли добиться правды.

И.Минина: В данном случае, если распространяются сведения, не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство и деловую репутацию, врачи имеют право обратиться в компетентные органы за защитой.

Родители: А кто защитит родителей. При этом сами же врачи и будут делать заключение о правильности принятого ими решения. И кто признает что был не прав, даже если и захочет, система ему этого не позволит. Нам тоже в устной беседе признали свою халатность, но при этом сразу сказали, что письменно этого не признают никогда и будут защищать своих вне зависимости от их вины.

А.Горчакова: А мы их сняли с учета три года назад, потому что родители сели на эту благотворительную волну!

Родители: А это уже ваш прокол в непредставлении информации.

О.Алейникова: Просто люди не работают, за счет этих средств живут. Это уже какая-то индустрия появилась.

Родители: Везде есть недобросовестные люди, достаточно посмотреть сводки по коррупции. Поэтому задача Минздрава сделать так, чтобы любой благотворитель мог получить достоверную информацию о каждом из нуждающихся, а после этого он сам примет решение помогать или нет, а не всех под одну гребенку считать недобросовестными.

Продолжение следует…